— Тогда не встревай. — Датчики засекли обломки, и Солли взял на несколько румбов влево. — Проходим над ней, — сказал он.

— Подумай, что будет с моей репутацией, если пройдет слух, что я гоняюсь за призраками?

— Ким, почему ты не хочешь поверить ему на слово? Мы оба знаем, что ты спать не сможешь, пока этого не сделаешь. Подумай, до Северина всего несколько часов. Съезди. Что он там сказал такое? Призрак?

— Он не сказал, что именно. «Что-то там есть, и оно на свободе».

— Ну так это может быть все что угодно.

— По-моему, он полагал, что я узнаю это, когда увижу.

— Так попробуй. Когда ничего не случится, ты сможешь ему сказать, что пыталась.

Солли бросил якорь, и они надели гидрокостюмы. Ким аккуратно сложила свою одежду на койку в каюте, потом сняла серебряные серьги и положила их сверху. Сережки в виде двух дельфинов остались в память о романе, ничем более не примечательном. Потом Солли и Ким сели на палубу и возобновили разговор, натягивая ласты и регулируя конвертеры. Ким знала, что погружения не будет, пока не решится вопрос с Толливером.

— Ты думаешь, я должна это для него сделать? — сказала она.

— Я думаю, что ты должна это для себя сделать. — Он натянул маску, подогнал, присоединил конвертер и сделал глубокий вдох. — Могу поехать с тобой, если хочешь.

— В самом деле?

— У меня не будет дежурства еще пару недель. Времени хватит, если ты надумаешь.

На самом деле она уже надумала.

— Ладно, — сказала она. — Мне послезавтра надо выступать перед «Обществом правильных действий». То есть в среду. А в следующую субботу мероприятие по сбору средств в Небесной Гавани.

— А что за мероприятие?

— Крещение «Королевы звезд». Наверное, на выходные — подходящее время.

— Кажется, мне не хочется тебя спрашивать, что такое «Общество правильных действий».

— Общество, с которым правильно будет встретиться.

Солли усмехнулся:

— Это деловой завтрак?

— Да.

— А зачем ждать до выходных? Орлиное Гнездо — место туристское. Дешевле заглянуть туда на неделе. Почему бы не поехать в среду? После «Необходимого общества».

— «Правильного общества».

— Без разницы.

— У тебя вдруг прорезался интерес.

— Ночь в долине Северин с красивой женщиной? Почему бы и не быть интересу?

Отношения у них с Солли были чисто платоническими. Когда они познакомились, Солли был женат, так что они успели стать друзьями прежде, чем появилась возможность стать любовниками. Он сразу ей понравился. Когда Солли стал доступен после того, как жена не стала продлевать брак, она подумывала показать ему свой романтический интерес. Но он явно не хотел идти навстречу. Это, сказал он, самый лучший способ положить между ними пропасть. Она подумала, не скрывает ли он чего-нибудь — может быть, есть другая? А может, он сказал, что хотел сказать. Постепенно этот довод стал казаться ей вполне естественным.

— Я посмотрела сегодня утром ВР, — сказала она, — после разговора с Шейелом. — Ким натянула конвертер на плечи и подсоединила. — Целый час рассматривала лес в Северине. Лес как лес.

— Это не то же самое, что там побывать, — сказал Солли.

Судно качнула волна. Солли сполоснул маску в воде и надел.

— А что там случилось с Кейном?

— Он вышел в отставку после случая с «Охотником». Кажется, жил одиноко. Я о нем не искала ничего специально.

— Ага.

— Что значит — «ага»? Что ты этим хочешь сказать?

— О нем не искала, а вообще искала? Значит, тебя это заинтересовало?

Она закатила глаза к небу.

— Да просто из любопытства. Он оставался в долине Северин до полной эвакуации. Пока не снесли дамбу. Потом он переехал в Терминал, а потом улетел с планеты. Обосновался в конце концов на Земле, в Канаде. Жил, насколько я понимаю, на пенсию.

— Он жив?

— Погиб несколько лет назад, спасая детей. На лесном пожаре.

Солли натянул ласты.

— И об экспедиции «Охотника» всегда рассказывал одинаково?

— Психи, подозревающие межпланетный заговор, с него не слезали. Кажется, поэтому он и улетел с Гринуэя. Однако ты прав, он утверждал, что ничего необычного в экспедиции «Охотника» не случилось. Они вылетели, потом обнаружилась поломка двигателя. Они вернулись. Что случилось с теми женщинами, он не знает. Считает, что Трипли погиб при взрыве.

— На пике Надежды?

— Да.

Солли сполз в воду, и его голос зазвучал у нее в наушниках.

— Но есть человек, с которым ты могла бы попытаться поговорить.

Он поплыл вниз, и она за ним.

— И кто это?

— Бентон Трипли. Сын Кайла. У него офис в Небесной Гавани. Когда будешь там на выходные, не стоит ли к нему заглянуть? Есть шанс, что он тебе что-нибудь расскажет.

— Не знаю. — Она нырнула и несколько раз продула легкие, проверяя, что конвертер функционирует. Воздух был свеж и прохладен. Удовлетворившись, она пошла вниз. — Я думаю, хватит просто посмотреть тот лес и на этом закончить.

Столбы солнечного света бледнели. Промелькнула стайка длинных радужных рыб. Океан Гринуэя быстро заполнялся омарами, тарпанами, китами, водорослями и кораллами.

Ким плыла вниз, сквозь чередующиеся холодные и теплые слои. Солли, плывший сзади, включил наручную лампу.

«Каледония» шла между островами с девятнадцатью пассажирами и экипажем из трех человек, когда сорвался дикий шторм. Происшествие стало легендарным, поскольку на борту было несколько знаменитостей и поскольку спаслось всего два человека. Одним из них был несчастный капитан, впоследствии обвиненный комиссией в небрежности, отсутствии должного обучения экипажа, плохом управлении судном, невыполнении необходимых процедур в аварийной ситуации. Обвинения усугублялись подозрением, что в ночь аварии он резвился у себя в каюте с замужней пассажиркой.

Штурвал яхты находился в морском музее Сибрайта. Ныряльщики спускались к обломкам и брали, кто что хочет. Даже Ким, которая к таким вещам относилась почтительно, сняла щеколду с двери каюты. Сейчас эта щеколда находилась в хрустальной коробочке и была спрятана в спальне, поскольку смущала гостей. Существовало движение за объявление этой зоны морским заповедником, чтобы установить следящее оборудование и тем положить конец действиям мародеров. Ким с лицемерием, которое, очевидно, глубоко свойственно душе человека, такие меры поддерживала. Свою совесть она успокаивала тем, что щеколду передаст в музей. В свое время.

Она не стала включать наручную лампу, наслаждаясь темнотой и плотностью воды. Внизу показалось дно. Мелькнул косяк рыбок, привлеченный лампой Солли.

Уже можно было разглядеть обломки. Корпус лежал на правом борту, наполовину ушедший в ил. Руля не было, рангоута не было, настила тоже не было. Все, что можно было снять, сняли. И все же корабль сохранял какое-то жалкое достоинство.

Океанское дно Гринуэя, в отличие от земного, не было усеяно обломками тысяч лет морских путешествий и войн. Затонувшие корабли у восточного побережья можно было пересчитать по пальцам. И только «Каледония» была кораблем в собственном смысле слова, остальные — это все были скиммеры. Потеря судна была событием таким редким, что немедленно порождала массу фольклора. Они подплыли ближе, Ким включила фонарь.

— Жутковатый, как всегда, — сказал Солли.

Ким бы выбрала другой эпитет. Может быть, «забытый». Или «заброшенный».

А может, Солли и прав.

Они подплыли к носовой палубе.

Второй из спасшихся свидетельствовал, что капитан судна сделал все, что было в его силах.

Имя незадачливого шкипера было Джон Халверт. Он сигнальным фонарем указывал пассажирам путь в спасательные шлюпки, и во всех реконструкциях инцидента он неизменно стоял с высоко поднятым фонарем, помогая людям выбраться с аварийного судна. Но все это было уже поздно, и «Каледония» за несколько секунд перевернулась и пошла ко дну. Вопреки всем рассуждениям комиссии по расследованию историки считали, что никакие действия капитана не могли бы ничего существенно изменить. Но, как всегда, было необходимо найти виноватого.