«Извините, доктора Кейн нет дома».

— Не может быть. Вы уверены?

«Ее нет дома. Но я буду рад передать от вас сообщение, если хотите».

Ким глядела на входную дверь, дом глядел на нее в ответ.

На коммуникаторе Ким нашла номер Кейн и позвонила. На втором гудке донесся ответ:

— Кейн слушает.

— Тора, это Ким Брэндивайн.

— Здравствуйте, Брэндивайн. Чем обязана?

— Я у вашего дома. Вы меня просили приехать.

— Вы — где?

— У вашего дома.

— У моего дома? Ничего не знаю. О чем вы говорите?

— Да нет, ничего.

Ким переключилась на Шепа, но тот не ответил.

Вот это плохо. Ким прыгнула в такси и велела лететь домой.

Через два часа она вошла в офис Мэтта. Он поднял глаза от стола, удивившись ее приходу и еще больше — ее виду.

— Что с тобой? — спросил он. Она закрыла за собой дверь и села.

— Кто-то взломал Шепа.

— Ой-ой. И что там могли взять?

— Я думаю, надо допустить худшее.

— Диск Кейна?

— И это тоже.

Мэтт оглядел офис, будто вдруг усомнившись в его безопасности.

— Зачем? И кто это сделал?

— Я могу назвать только одного человека.

— Вудбридж?

— Да.

— А что такое худшее? Они знают, о чем мы говорили сегодня утром?

— Наверняка сказать нельзя. Шеп ничего этого не записывал, но вполне возможно, кто-то подслушал.

Мэтт задумчиво кивнул.

— И что же у них теперь есть такого, чего раньше не было?

— «Доблестный».

— Они знают, где он?

— Они знают, что он существует.

— Плохо. — Мэтт вдохнул. Выдохнул. Посмотрел неуверенно. — Я собирался тебе звонить.

— О чем?

— Я говорил с доктором Агостино.

— Кажется, мы согласились ему не сообщать?

— Брось, Ким, будь разумной. Он понимает ситуацию и желает создать контактную группу.

— Вот почему мог быть налет.

— Не верю. Когда это было?

— Около трех.

— А я говорил с ним меньше часа назад. — Было уже почти пять.

— Ладно, — сказала Ким. — Послушай, они попытаются забрать «Доблестный». Нам надо пошевеливаться.

— Мы планировали отлет на той неделе. И считали, что это и есть напряженный график.

— Теперь этого мало. Надо вылетать завтра.

— Это практически невозможно.

— Черт с ней, с практикой. Еще бы лучше смыться сегодня вечером. Всем скажи, что мы летим завтра. Те, кто не явятся, останутся.

— Нужно еще доставить припасы и снаряжение, Ким. Такие вещи за ночь не делаются.

— На этот раз придется. Сделай это за ночь — или ну его вообще.

— Сделаю, что могу, — сказал Мэтт. — Мы берем «Мак-Коллум». Он стоит в порту, готовый к отлету. Нам только люди нужны.

— Тогда пошевели их. Пилот у нас есть?

— Али Кассем. Знаешь его?

— Видела пару раз.

Солли упоминал о нем. Говорил, что это хороший пилот.

Мэтт позвонил поздно вечером.

— У нас срочная просьба, — сказал он. — Ты можешь завтра выступить перед Ассоциацией бизнесменов Терминала?

Это был условный сигнал. Они вылетают завтра вечером.

Ким стала жаловаться, что совсем нет времени на подготовку, он извинился, сказал, что собирался сам там выступать, но возникли срочные дела, и он будет очень благодарен.

— Ладно, — сказала Ким. — Но ты мой должник. И пошла спать довольная.

31

Ким спала чутко и проснулась в шесть. Она хорошо позавтракала и собрала вещи. Водолазный костюм и металлодетектор она сунула в чемодан, велела Шепу сообщать звонящим, что она до конца дня будет по делам в Марафоне, и добавлять, что она в отпуске и в обозримом будущем не появится.

Вскоре после девяти она прилетела на вокзал, велела погрузчику доставить ее сумки в Терминал и взяла билет на поезд. В 9:40 она уже ехала в Марафон.

Марафон был городом-садом, и жили в нем люди, предпочитающие уединение или посвящающие жизнь безделью и искусствам. Здесь было больше театров на квадратный метр, чем в любом другом городе мира, больше игровых комнат, больше библиотек, больше бассейнов и, вероятно, больше секса.

Согласно легенде город был назван в память одного ночного представления, когда Анни Малдун, известный персонаж в самом начале истории планеты, взяла все мужское население города, где-то человек сто, и измотала их всех за одну ночь. Во дворе городской ратуши стояла статуя Анни со связкой бананов, переброшенной через плечо. Она была видна из окна въезжающего в город поезда.

Ким вышла на вокзале, позавтракала, взяла напрокат лошадь и поехала на ней через лес, все еще мокрый от утреннего дождя, мимо водопадов и фонтанов до офиса Единого распределения. Он был расположен на верхнем этаже бревенчатого домика. В нижнем располагались почта и бар. Ким поднялась по лестнице, следуя указателям, и предъявила контролю свой идентификационный номер.

Система выдала ее багаж, выложив на конторку так, чтобы была видна этикетка из Орлиного Гнезда.

«Все верно?» — спросила система.

— Да.

«Приложите сюда палец, пожалуйста».

Машине нужен был отпечаток пальца на расписке о выдаче. Ким прижала палец, снесла багаж вниз и взвалила на лошадь. Человек, спавший на веранде, проснулся, посмотрел на Ким и поздоровался. Она ответила, влезла в седло и направилась обратно к станции.

Ехала она медленно. Был прекрасный весенний день, но Ким не обращала внимания на красоту, готовая действовать при первых признаках опасности. В лесу она чувствовала свою уязвимость и задним умом сообразила, что выбрать лошадь вместо такси могло быть неразумным поступком.

На платформе было немного других пассажиров: две семьи с детьми, несколько человек в лыжных костюмах, очевидно, направляющихся в горы, и еще два человека, похожих на бизнесменов, отправляющихся по делам.

Поезд на Терминал появился с востока плавной дугой, выгнувшейся над густым лесом. На высокой скорости ничего не слышно, а вид был закрыт крышей станции, так что он появился внезапно — просто вырос над поворотом, скользнул на место и остался там. Несколько пассажиров вышли, ожидавшие на платформе вошли. Ким с пакетом Доставки вошла за ними.

Поезд был более чем наполовину пуст. Ким нашла купе, где могла уединиться, закрыла стеклянную дверь и села в кресло. Поезд отъехал от станции, набрал скорость, снова притормозил, маневрируя среди горных гряд к западу от Марафона, потом поднялся над верхушками деревьев и начал набирать скорость всерьез.

Внизу уплывали озера и реки. Городов не ожидалось до Малого Марселя через сто пятьдесят километров. И не потому, что городов в этих местах не было, а потому что скоростные поезда должны двигаться над ненаселенной местностью. И потому редко можно было увидеть человека из окна маглева, летящего на полной скорости.

Ким развернула пакет, открыла его с одного конца, заглянула — и у нее перехватило дыхание. Там, внутри, был выполненный в малом масштабе космический корабль, но это не был «Доблестный». Она посмотрела на этикетку: та самая, которую она наклеивала в Орлином Гнезде.

Сердце застучало молотом. Ким вынула корабль из пакета. Это был Триста семьдесят шестой.

У Вудбриджа оказалось чувство юмора.

В коридоре послышался шум, и дверь купе открылась. Вошел блондин в черном пиджаке, посмотрел на нее и сел напротив. Это был один из пассажиров, вошедших в Марафоне.

Ким закрыла контейнер. Лес за окном летел полосой, и величественно двигались дальние холмы.

— Что-то не в порядке, доктор Брэндивайн? — спросил вошедший.

— Сами знаете, — ответила она, не глядя на него.

Он помолчал, потом показал ей удостоверение. Имени она не прочитала, но увидела слова НАЦИОНАЛЬНОЕ БЮРО СОГЛАСИЯ, идущие по краю щита-эмблемы.

— Я бы попросил вас пройти со мной.

— Куда?

— Прошу вас. — Он открыл дверь, пропуская ее. Она вышла. — Направо, доктор.